Он видит и чувствует игру реальности - бесконечность ее метаморфоз и превращений. Когда литератор желает воссоздать метаморфозы, ему приходится начинать собственную игру - он заставляет слова преображаться, трансформирует их значения. Что же касается фотографа, то бытует убеждение, что ему игра с материалом не присуща, что он имеет дело лишь с одной игрой - той, которую реальность ведет со своими структурами. Иллюзия эта обманчива. В динамичной, быстротечной реальности и сам человек динамичен. Благодаря своей динамике люди тоже ведут игру с предметами - независимую от спонтанной игры природы. А. Родченко писал когда-то: "Здания... проходя по улице, ты видишь снизу вверх, улица со снующими авто и пешеходами" рассматривается "тобою с верхних этажей", ее же "ты ловишь взглядом из окна трамвая, авто"; многое, "сидя в аудитории, в театре, ты видишь сверху вниз" . У современного человека точки осмотра и ракурсы постоянно меняются; оттого объекты поворачиваются к нему разными сторонами и гранями - в таком поворачивании состоит собственная игра человека с его окружением. "Поворачиваясь", объекты словно предлагают смотрящему все новые экспрессивные элементы. Потому Родченко настаивал: "Нужно с объекта давать несколько разных фото с разных точек и положений, как бы обсматривая его, а не подглядывать в одну замочную скважину". Только так, полагал Родченко, объект предстанет во всей полноте своей выразительности. Сам Родченко стремился следовать требованию, которое выдвинул. Два снимка несуществующего ныне Обелиска Свободы на Советской площади в Москве (15, 18) -красноречивое тому подтверждение. Оба кадра взяты с разных точек - сверху и снизу (Родченко: "...самыми интересными точками современности являются точки сверху вниз и снизу вверх и их диагонали"). По существу, мастер снимал не Обелиск как таковой, но "внутренние силы", в нем заключенные. При нижнем ракурсе остроконечная стела памятника уходит вправо и вверх - движется по "диагонали борьбы", словно для того, чтобы пропороть небо