В этом откровенном памфлете за масками воров и проходимцев зрители без труда различали черты современных высокопоставленных особ. Рассказывали, будто всесильный премьер-министр сэр Роберт Уолпол громко аплодировал песенке о взятках, очевидно, ему и адресованной, и попросил спеть ее еще раз, остроумно выходя из неловкого положения. Хогарт откликнулся на спектакль, от которого был в восторге, картиной «Опера нищего» (1727), где очень точно воспроизвел одну из сцен третьего акта пьесы - детали, декорации, исполнители, - то, что обычно навсегда уходит. А, кроме того, эта работа стала своего рода отправной точкой в том неизведанном мире, куда Хогарта влекла его «Муза комедии». В воображении мастера постепенно создавался свой «живописный театр» с его артистами, декорациями, трагикомическими коллизиями, а главное - злободневными сюжетами. Авторами «пьес» этого театра были двое: художник и сама жизнь. Уильям Хогарт родился в Лондоне, в семье бедного школьного учителя- неудачника. Жить приходилось почти в трущобах, в холоде и голоде, один за другим умирали братья и сестры маленького Уильяма. А впечатлительная натура мальчика уже впитывала «крики» Лондона - царившие на его улицах быт и нравы, подмечала противоречия и парадоксы. В столице Англии была тогда сосредоточена вся общественно-политическая и культурная жизнь страны. Но здесь же соперничали роскошь и нищета, изысканность и вульгарность, каких в «галантном» XVIII веке не знала ни одна европейская столица. На улицах Лондона, в кофейнях, в домах Хогарт встречал людей разных сословий, профессий, нравов и взглядов, внимательно присматривался к ним. Для Хогарта, чье общее образование ограничивалось уроками отца да неоконченной приходской школой, именно Лондон стал подлинным учителем. И мастер, рисовавший вывески, и гравер, и придворный живописец Джеймс Торнхилл, у которых Хогарт обучался профессиональному умению, в своих художественных интересах были далеки от того, что особенно влекло их подопечного - повседневность, жизненность, реализм