В образной трактовке простых людей, нищих, странников Репин остается гуманистом и реалистом, видящим и нравственное превосходство народа, и его заблуждения. Фальшивому благочестию сытой публики противопоставлена глубоко искренняя, но слепая надежда обездоленных прорваться к своей правде в мире угнетения и несправедливости. Вслед за В. Г. Перовым и И. Н. Крамским Репин продолжает создание галереи образов выдающихся представителей русской общественной мысли, науки и культуры. В лучших своих портретах — В. В. Стасова, Л. Н. Толстого, М. П. Мусоргского Репин достигает жизненной полноты и многогранности характеристики благодаря удивительной ком позиционной изобретательности и активности изобразительных средств, чуждых пристрастия к какой-либо одной манере: она всегда сообразуется с “манерой”— повадкой, осанкой, темпераментом — портретируемого лица. Одна из главных тем жанровых полотен Репина — типичные моменты жизни русского революционера-народника (“Арест пропагандиста”, 1880—1892; “Отказ от исповеди”, 1879—1885 и “Не ждали”, 1884— 1888, все в ГТГ). В отраженной художником в картине “Не ждали” гамме психологических реакций на событие — изумления, недоверия, радости — безусловно доминирует немой диалог взглядов матери и возвратившегося из ссылки сына. Герой картины, не отрекаясь от прошлого, ждет не сострадания и прошения, а понимания и оправдания необходимости той жертвы во имя долга перед народом, который когда-то заставил его покинуть родной дом. Признание семьей гражданского подвига отца, брата, сына выдвигается Репиным как проблема, имеющая широкое общечеловеческое значение. Склонность к психологическому драматизму в обрисовке ситуаций сказывается и в исторической живописи Репина. Художник стремится показать исторических героев в мгновения предельной душевной напряженности. Эта тенденция достигает кульминации в картине “Иван Грозный и сын его Иван 16 ноября 1581 года” (1885, ГТГ). Содержание картины помимо конкретного исторического правдоподобия ситуации и характеров, говорит о “вечной” коллизии наказания деспота мукой раскаяния за невинно пролитую кровь